Заклятие

ЗАКЛЯТИЕ...

(сон)

Вот передо мною дорога.

Ровная и прямая, словно стрела.

И СТУК. Он, именно, меня и несет по ней.

Наверное, это топот копыт моего коня.

Однако я не вижу коня, а только – сама дорога летит подо мной назад и мелькают по обочинам травы да блестят лужи.

А по сторонам простерлось дикое поле.

У горизонта высится нечто черное, угловатое.

И невозможно даже и разобрать, что именно, а только от него слышна неподвижная, грозная безысходность.

Туда стремится дорога…

Над головою же моей, как и ныне, – светлое небо.

Там и тогда отличается только тем, что в нем – кипит облако.

Клубится и закручивается в тугие струи...

Нет, это и не облако вовсе, а – стая птиц.

Ее передний край заостряется и вытягивается.

И клонится в направлении меня, словно палец…

И вот я вижу: стремительные темные тела летят мне в лицо. Как камни, брошенные пращей!

Тогда я поднимаю против них щит. Не вижу – но чувствует моя рука надежную его тяжесть.

И птицы разбиваются о незримое. И вздрагивает на моей руке щит. Перья, кровь… Темные изгибающиеся потеки змеятся вниз по невидимой поверхности…

А впереди уже можно разглядеть высокие стены, шестигранные башни.

Они возведены из камней величиною в человеческий рост.

Они еще нигде не разрушены, эти стены, хотя изглоданы временем.

И каждый камень их плотно покрывают письмена, знаки.

Но это буквы неизвестного алфавита.

Страшные.

Они напоминают изуродованные фрагменты тел насекомых.

А некоторые – языки черного, замершего перед прыжком огня.

И подползающих змей…

Но стук несет меня дальше, я здесь не властен.

И близятся ворота кованой меди.

Они покрыты все патиной.

Скалятся сквозь нее чеканные лица-морды... изображения каких-то хитрых геометрических фигур... И они – все ближе.

И я вдруг прохожу сквозь ворота.

Сквозь глухо замкнутые их створки, словно – их вовсе нет!

И после этого лишь некоторое время рябит в глазах...

А стук несет меня дальше.

Теперь передо мною прямая, как стрела, улица.

Она есть продолженье дороги.

И точно также, как и была дорога, – она пустынна.

Мертвые дома-шестигранники стынут по сторонам ее.

И В НИХ ЖИВЕТ НИЧЕСОЖЕ.

(И в них живет никто не... И в них живет никто не...)

Вот улица выводит на площадь.

Она огромна.

И все-таки на ней тесно, ибо – почти, что все ее округлое пространство занимает гигантский храм. На стенах и зубцах здания не видать украшений. Как будто это – всего лишь одна из башен крепостной стены города, вдруг выдернутая из места своего и чудовищно увеличенная.

И нету входа во храм.

Не знаю, вовсе ли нет или только со стороны, с какой к нему приближаюсь я – нету входа.

Но всякий камень стены размером с городские ворота!

Пористый, как будто бы источен червем… И дьявольская эта непонятная кладка ко мне все ближе...

Внезапно я перестаю ее видеть, а: передо мной вдалеке – здания на противоположной стороне площади.

И продолжение прямой улицы.

А площадь уже пуста. И я словно бы оказался на дне огромной глазницы, из коей вырезали глазное яблоко…

Оглядываюсь недоуменно.

Затем – запрокидываю голову. И тогда – вижу: надо мной парит шестигранник, то есть часть храма, как если бы она была видима изнутри…

Купол. Но у него нет стен!

И грани этого шестигранника составлены из ячей, напоминающих соты. И не на всякой их одинаковое количество.

На четырех из граней по четыре ячеи.

На двух – по три.

Ячеи медленно проплывают мимо меня назад... заполненные глубокой тьмою пустоты сводов... Как половинка угловатого выщербленного граната, висящего в светлом небе!

Хотел бы досмотреть до конца. Понять.

Но только стук несет меня дальше.

Оглядываясь, я снова вижу за собой СТЕНУ храма.

...А вскоре после того, оглянувшись, я вижу за собой уже городскую стену. Пространство дикого города пронзено насквозь – и я не повстречал ничего ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СУЩЕСТВУЮЩЕГО.

И снова впереди лишь дорога... по сторонам ее – поле, живые травы.

А стук внезапно иссяк.

Моя дорога вдруг более не бежит навстречу.

Ее пресекла передо мной вереница черных... людских фигур?

Но это только движущиеся СИЛУЭТЫ.

Колеблющиеся. И… плоские.

У них нет никакого объема, и потому я знаю: а это ведь души птиц, разбившихся – тогда – о мой щит!

Они проходят, словно бы обвиняя меня.

Как будто это не они сами летели и… разбивались!

Я ничего не говорю птицам, и они ничего не отвечают, и тем не менее:

– Зачем вы защищали сей город? Ведь его – нет!

– А чтобы ты не сумел догадаться, что его нет. Заклятие...