УБИЙЦА ИЗ ПУСТОТЫ

Голова Николая Игоревича Смирнова, президента фирмы «Миранда», болела дьявольски. Дыхание со свистом рвалось из его груди, как будто бы он взбежал, не останавливаясь передохнуть, как минимум на четырнадцатый этаж. Руки немилосердно тряслись… Предприниматель не был в состоянии вспомнить, что произошло только что.

Почему он стоит сейчас здесь, один, посреди холла для совещаний фирмы?

Как вышло, что опрокинуты и разбросаны вокруг роликовые стулья? Задран покрывающий паркет ковер, смещен стол… Выбито окно и ледяной пронизывающий сквозняк тянет по полу.



Николай Игоревич медленно поднял руку к темени, плавящемуся от боли. Он ожидал обнаружить рану, пролом черепной кости, вытекающие мозги, может быть… Однако его ладонь встретила всего лишь привычную ровную, гладенькую поверхность кожи лысого черепа. Она только была липкая вся от пота…

На подгибающихся ногах Смирнов повернулся к двери, поскрипывающей на сквозняке. У косяка - прямо на полу - сидел у этой двери неподвижный человек в черно-голубой форме. Карточка, которая была аккуратно прицеплена на карман, свидетельствовала, что человек этот есть Виктор Берестов, начальник охраны фирмы.

Смирнов этого сотрудника знал.

Более того, Смирнов этого сотрудника ценил.

За время работы Берестов успел показать на деле сообразительность, быстроту реакции, да и прочие навыки, которые естественно проявлять желающим оставаться долго на таких должностях.

Но вот сейчас он выглядел жалко. Левая нога была подвернута под себя и как будто сломана. Правая же нелепо выброшена вперед поперек прохода. Коротко остриженная голова охранника безвольно свешивалась на грудь.

Помедлив некоторое время в нерешительности, Смирнов осторожно тронул Виктора за плечо. Тело соскользнуло вдоль косяка и распростерлось на спине на полу около его ног.

Николая вытошнило.

Из левой глазницы на него смотрел, посреди не запекшейся еще крови, граненый хрустальный стержень. Радуга преломленного в нем луча перечеркивала исковерканное лицо.

Смирнов узнал эту трубку, с кокетливым утолщением на конце, с отверстием, заполненным теперь кровью. Горлышко затейливого графина, богемского, подаренного ему на его пятидесятитрехлетие. Этот изящный сосуд очень нравился его секретарше Гале. Графин обыкновенно стоял в приемной, на столике. Но... кому – сумасшедшему? маньяку? – могла прийти мысль использовать осколок его для убийства... Как Виктор, профессионал, позволил себя застать вот так вот врасплох?

Колени у Смирнова тряслись. Он близок уже был к истерике. Его спасало лишь то, что он воспринимал окружающее все-таки не вполне всерьез, а словно бы какой-то сон, бред...

Он перешагнул через мертвого и, стараясь ступать бесшумно, направился к себе в кабинет, постоянно оглядываясь на ярко освященную лампами коридорную пустоту.

Смирнов говорил себе: увижу вот в приемной этот графин, целый и невредимый. И сразу будет понятно: все это мне лишь мерещится. Я проснусь...

Равномерный звук, что-то наподобие тиканья часов, нарастал по мере приближения его к кабинету. Ему вдруг захотелось без оглядки бежать. Но он, преодолевая накатывающий страх, все же заглянул внутрь.

Графина на столе не было. На том месте, где он обыкновенно стоял, лежала размозженная голова секретарши Гали. Текущая из нее кровь, густо пропитав стопку бумаг на подпись, стукающими тяжело каплями падала на паркет.

Мелкие хрустальные осколки поблескивали везде на полу вокруг – ярко, как новогодняя канитель...

Сознание Николая, видимо, приняло уже какие-то скрытые меры свои к тому, чтобы ослабить шок. Медленно, словно не рассуждающий и бесчувственный автомат прошел он во внутреннюю дверь и пал в мягкое, обитое кожей кресло.

Привычное положение тела вернуло вдруг некоторое подобие уверенности в себе. Только головная боль внезапно усилилась.

Помаргивал перед ним экран. Смирнов часто – как только выпадала свободная минута между переговорами, совещаниями, бумагами – отдыхал, развлекаясь компьютерными играми. Вот и теперь в глубине трехмерного лабиринта, воспроизводимого монитором, перебегали разнообразные монстры, скалясь... Игрушка приглашала возобновить чем-то прерванный поединок по ускользанию и стрельбе.

Не слушающейся рукой Николай нащупал на привычном месте телефонную трубку. Это был вербально кодовый аппарат, и ему потребовалось только произнести: “ноль два”.

Колючий и резкий голос почти немедленно отозвался около его уха:

– Милиция. Дежурный второго сектора капитан Парщенко.

– Это фирма “Миранда”, – заговорил Николай, сбиваясь от напряжения. – Я её президент Смирнов. В холле труп... нашего начальника охраны. У него в глазу горлышко от графина... И... моя секретарша... тоже... Она убита! Бога ради приезжайте скорей! – Николай назвал адрес. – Мне кажется... убийца все еще здесь! Или я схожу с ума... Или...

Вдруг в трубке зазвучал голос, не сопоставимо более теплый, мерный, уверенный, чем капитана Парщенко.

– Успокойтесь. Ваше сообщение принято. Нам хорошо известно, что именно с вами произошло. Приняты необходимые меры. Оперативная группа отправлена к вам с маршрута. Она уже на подходе. Теперь... внимание. Где-то неподалеку от вас работающий компьютер. выключите его.

– Что-что? – переспросил Николай, расслышавший последнюю фразу, но не поверивший.

– Выключите его, – без всякого раздражения повторил голос в трубке. – Не глядя на монитор, отсоедините питание. Выдерните из розетки вилку. Вам будет после этого хорошо. И больше не случится никаких неприятностей. Не пробуйте размышлять. Просто – сделайте это.

Чистый модулированный баритон обладал какой-то непререкаемой убедительностью.

Рука Смирнова невольно ушла под стол и через мгновение в ней уже был зажат извлеченный штепсель.

Прервалось шелестение вентилятора, вмонтированного в процессор. Ярко полыхнул напоследок и опустел экран. Пустота, лишенная напряжения, генерируемого кинескопом, вкрадчиво щелкнула.

– Вы выключили компьютер? – ожила трубка.

В этот момент Николая почти оставила вдруг мучившая его головная боль. Он не хотел отвечать кому-либо на вопросы. Он весь расслабился, пользуясь относительной передышкой.

Но собеседник его настаивал:

– Эй, не спите! Пожалуйста, сообщите мне, выключен ли компьютер?

– Выключен, – прошептал Смирнов. – Выключен...

Способность соображать начинала понемногу возвращаться к нему, и через какое-то время он задал вопрос и сам:

– Откуда вам было известно, что он работал?

– Вы скоро это узнаете, – прозвучало ему в ответ. – Но в настоящий момент объяснения утомят вас. Вам выпало испытание. Тяжкое. Теперь оно позади и единственное ваше желание: спать... уснуть... И в этом я могу вам помочь. Я сосчитаю до десяти, медленно... Вы уснете, когда я произнесу – “десять”. Я начинаю считать. Один... Два...

При слове “четыре” в дверном проеме появился человек в синем, бесшумно и неожиданно. Плотный комбинезон облегал его, а в руках, вытянутых вперед, проблеснула сталь.

Смирнов еще не успел осмыслить увиденное, как черный зрачок оружия наблюдал уже, как приклеенный, самую переносицу его. Целящийся человек плавным, скользящим шагом переместился влево. И так застыл без движения, по-прежнему готовый открыть огонь, только переведя пистолет чуть вниз.

...пять ...шесть ...семь, – ласково продолжал отсчитывать баритон в трубке.

Наверное, это я заснул раньше, чем прозвучало “десять”, или же я был прав, и я действительно уже давно, давно сплю, думал потрясенный Смирнов.

Еще двое людей в это время входили в дверь кабинета. Плотный коренастый майор в милицейской форме и вслед за ним – высокий в белом халате. Этот человек в белом сразу же перехватил взгляд Смирнова. Николай чувствовал: высокий изучает его, пытается для себя что-то точно определить.

...восемь, ...девять.

Приблизившийся майор неожиданно в один миг защелкнул на запястьях Николая наручники. Как только лязгнул замок – из трубки, которую Николай все еще держал, раздались коротенькие гудки. Стоявший неподвижно все это время человек в синем не опустил пистолет, но, кажется, чуть расслабился.

– Что вы делаете? Я совершенно ни в чем не виноват. Именно я вас вызвал... – залепетал Смирнов.

Высокий в это время раскрывал какой-то небольшой чемоданчик у него на столе.

– Нам известно, – устало произнес он, – что вы совершенно не виноваты. Такое уж теперь время. Если над тобой не смилостивится Господь и ты не отыщешь Его в собственной душе – окружающий мир обязательно так или иначе сделает из тебя монстра. Мы вот посетили сегодня восемь... невиноватых. Ваше неприятное положение – говоривший посмотрел на наручники – скоро кончится. Вам необходимо лишь выслушать небольшую лекцию и получить укол. Это нужно, чтобы избежать или хотя бы сократить вероятность рецидива влияния, которое оказал вирус.

– Какой еще такой вирус?

От удивления Смирнов подался было вперед, но сразу же оказался вновь вжатым в кресло рукой майора.

– Компьютерный, – без улыбки отвечал доктор. – По мировой Сети уже второй месяц бродит, все размножаясь, маленькая программка. Ее особенность в том, что она конфигурирует спектр излучения кинескопа определенным образом. Когда она попадает на жесткий диск – в один “прекрасный” момент у пользователя, глядящего в монитор, активизируется подкорковый центр агрессии. И если этот человек переутомлен, мнителен, психически неустойчив – он уподобляется вдруг чудовищу. Его поступки перестают контролироваться сознанием. По виду он человек, а по жестокой хитрости и по силе – зверь... Да, по силе. Резервная энергия организма выплескиваются вдруг вся в одном бессмысленном импульсе – разрушать, убивать, ломать... Через какое-то время сознание возвращается, но человек ничего не помнит. Около десяти-пятнадцати минут как бы выпадают из осознанной его жизни. За это время он успевает натворить дел...

– Самое неприятное, – продолжал доктор – что это излучение каким-то образом перестраивает подкорку и сказывается потом долго. Подвергшийся ему может преобразиться в монстра неожиданно вновь, во всякий момент. Поэтому пострадавшие от действия этой виртуальной заразы много опаснее, чем обыкновенные убийцы-рецидивисты. Чтобы контролировать положение, потребовалось привлечь спецназ и... психо-спецназ... Это излучение чаще других поражает любителей компьютерных игр. Играющий за экраном одновременно находится в состоянии и расслабленности, и азарта. Этим открывается широкий путь к подсознанию его. Подкорка делается особенно восприимчивой к программирующему влиянию излучения. Как удалось нам установить, только одно и может здесь иногда помочь. Немедленно рассказать пострадавшему – и подробно – что именно произошло с ним. И сразу после этого – сон, мертвый сон...

Беседуя с Николаем, доктор приготовлял шприц. Другой человек в халате, вошедший позже – быстро, но аккуратно разрезал президенту фирмы ножницами рукав.

– Но почему тогда не отключат эту чертову Сеть, если она превратилась в рассадник смерти? – простонал Смирнов, вдруг полностью осознавший, что с ним случилось.

– Нынче на дворе середина двадцать первого века, – отвечал доктор. – Полное благоденствие на Земле... Но достигается оно, как известно, лишь постоянной, тщательной, ежеминутной компьютерной балансировкой любых процессов в масштабе целой Планеты. Век Электрона. То есть век управления, век компьютера. Попробуйте отключить Сеть хотя бы на один час и мир перевернется вверх дном! Поэтому даже любые сведения об электронных эпидемиях, вроде этой, тщательно засекречиваются. Проникни информация в прессу – и ни один человек не сядет за монитор! И сразу же тогда остановится все: торговля, управление, производство... Политики распорядились иначе: мы патрулируем, а инженеры пока разрабатывают какую-то контрпрограмму, способную гасить вирус. Им это не в первый раз. Разработают. Беда только, что современные виртуальные микроорганизмы также изменчивы, также способны мутировать, приспосабливаться, образуя все более опасные формы, как и живые...

Смирнов потерял сознание до того, как доктор сделал ему укол.

 

6.02.98   Ярослав Астахов

 P.S. Этот рассказ можно назвать фантастикой лишь условно. Еще в 1995 году в прессе мелькали сообщения про компьютерный вирус, модулирующий излучение монитора. Эти модуляции действовали на сердечнососудистую систему так, что у пользователя ощутимо повышалось давление. Для большинства эффект встречи с вирусом ограничивался неприятными ощущениями. Но гипертоники, маниакальные любители компьютерных игр получали сердечный приступ, а иногда – смертельный исход. Интересно: этот убийца из пустоты занимал места на диске ровно 666 байт.