Или, Или!

Или, Или! Лама савахфани!

Евангелие от Матфея, 27:46

Самосвечений белоснежных

Перемежаются лучи

Очами теменей безбрежных…

Кружусь и падаю. Ключи

Влекут, врученные, не в бездну –

Лечу к Предвечию, держа

В ладонях плоти бесполезной

Тупые стрелки. Два ножа –

Две временных неразберихи,

На жернове кромсавших суть…

Но – вырваны. И вещи тихи.

И завивается Мой путь

Венком ведической березки,

Круженьем Кола бытия…

Слились мерцающие блестки

Перемноженьем Ты на Я.

Перемножения сиянье – 

Обетованный Третий Лик.

Им избывается быванье:

Им Жизни зиждется родник.

________________________
Этот стих увиделся мне 28.08.2012, то есть утром на великий двунадесятый праздник Успения. Я вообще стихи никогда не сочиняю: я ВИЖУ их (а если что-то и сочиняю, то… так – на какую-либо оказию подвернувшуюся или катрен-прикол). Возможно, самые примечательные мои стихи – те, что видятся на грани сон/бодрствование. (Интересно, что древнерусский ведизм различал: РАЗУМ, телесную форму существования сознания; СТИХ, бестелесную форму существования сознания; ОУМ, то есть Ум, неизменяющуюся первооснову сознания.) Стих, захотевший назваться «Или», мне чувствуется, даже из примечательных этих некий совсем особенный…

 Или, Или! Лама савахфани! В предсмертной фразе Христа иудеи уловили только созвучие с именем «Илия» и злорадствовали: Илья пророк не приходит помочь Ему. Римляне же подумали почему-то (и даже Марк!), будто бы предсмертной фразой Христос упрекнул Отца: зачем, де, Меня «оставил»? На протосанскрите, меж тем, «Или, Или! Лама савахвани» означает: «Самосияющий, Тебе – самопожертвование Мое»! …Понятно, что Самосияющий – только Бог: все остальное светится отраженным светом.

 Венком ведической березки… Завивание березки – дерева Макоши – таинство, известное на Руси еще со времен матриархата и ведического славления Прави. Это завивание березки без изменений перетекло в православие русское христианское. Что метко схвачено, в частности, в историческом романе «Царские забавы» Евгения Сухова (2005): «Всякому православному было известно, что каждый ствол в чаще имеет душу, но… особенными считались березы, знавшиеся… с Лебединой Девой. А потому венки из берез встречали Ивана Васильевича [Грозного] всюду… Добрый березов дух должен был войти в дом. В Троицын день березе поклонялись так же, как чудодейственной иконе… царь перекрестился на волшебный венок и после поклона березке ступил на боярский двор».

© Ярослав Астахов, 2012